Семья Эрнов
История трех уроженцев Сибири — Николая, Гавриила и Марии Эрн — и переплетение их судеб с известными людьми прошлого: деятелем русского освободительного движения Александром Герценом, художником Карлом Рейхелем и генерал-губернатором Восточной Сибири Николаем Муравьевым-Амурским.
«Прошлое – колодец глубины несказанной»
Томас Манн
Нередко нам, современникам, кажется, что люди в старое время существовали в каком-то другом измерении, по-другому выстраивали свои судьбы. Любит русский человек повторять: «А вот раньше-то так не было». История же нетороплива, все повторяется. И все «прихоти судьбы», предназначенные человеку, пережиты многими в прошлом, переживут их и следующие поколения. Жили и будем жить по привычному принципу: «надо» и «должен», все вокруг их и крутится. И ничего не изменится в этом мире. Приведем довольно известную фразу: «Как и с нами ничего не завершится».
И еще несколько судеб из прошлого в рубрике «Былое» — семья Эрн. Иркутянин В.И. Вагин, общественный деятель, историк, мемуарист, редактор газеты «Сибирь» оставил небольшие биографические сведения об Эрне Николае Каспаровиче, перечислив некоторые этапы его служебной деятельности. Пожалуй, он и оставил самые значительные воспоминания об этом незаурядном человеке, связавшим свою судьбу на протяжении нескольких лет с Енисейской губернией. Зимой 1844–1845 гг. В.И. Вагин отправился в Европейскую Россию, сделав по пути остановку в Красноярске. Вечером, в день приезда, провел время со своими спутниками в доме губернского прокурора И.Г. Родюкова. Читали поочередно книгу нового светского романиста француза Эжена Сю «Водяной мир». После автора воспоминаний чтение продолжил «некрасивый, но с умным лицом человек», очень выразительно читавший. После вечерних разговоров В.И. Вагин составил свое мнение о незнакомце как о человеке умном и сведущем. Его речь была выразительна, что делало беседу приятной. Собеседник оказался губернским стряпчим (судебным чиновником) при губернском прокуроре И.Г. Родюкове — Николаем Каспаровичем Эрном [1].
Николай Каспарович Эрн родился в Тобольске в 1812 г. в семье уроженца Финляндии, немца из г. Выборга, штаб-офицера, позднее окружного начальника в уездном городке Тара Тобольской губернии, Каспара Ивановича Эрна. В 1829 г. Н.К. Эрн закончил Тобольскую гимназию, в том же году поступил на службу, исполнял должность смотрителя Енисейского уездного училища, вел в нем курс арифметики и геометрии; с 1838 г. служил в присутственных местах губернии; в 1841 г. стряпчий казенной палаты в Красноярке; с 1854 г. исполнял должность Енисейского губернского прокурора [2].
В 1856 г. застаем Н.К. Эрна в должности иркутского губернского прокурора, а через 2 года, по возвращении в Енисейскую губернию, в должности председателя Енисейского губернского суда. В 1864 г. – председатель Иркутского губернского суда, через год — председатель Иркутского губернского правления, с 1875 г. — член Совета Главного управления Восточной Сибири [3].
По роду своей деятельности, Н.К. Эрн являлся в Иркутске цензором газет «Сибирь» (выходила в 1873–1887 гг. – сост.) и «Сибирский вестник» (выходила в 1864–1868 гг. – сост.), по упоминанию того же В.И. Вагина, цензором был снисходительным. Тогда же автор воспоминаний, при частных встречах и разговорах, еще раз мог оценить «обширность образования» и оригинальность взглядов собеседника, что делало беседу весьма поучительной. Как чиновник с передовыми взглядами Эрн придерживался антикрепостнических взглядов, признавал необходимость отмены ссылки в Сибирь, однако снисходительно относился к деятельности М.М. Сперанского, заложившего основы органов государственной власти и местного самоуправления для сибирских регионов [4]. Н.К. Эрн вел весьма скромную жизнь, довольствуясь малым. О личной жизни ничего не известно. По свидетельству дневника енисейского епископа Никодима (в 1861–1870 гг.), «председатель уголовного суда Эрн, православный, живет с женщиною блудною и имеет детей». Такой «опыт обустройства» жизни холостыми чиновниками, наезжавшими в Сибирь, не являлся редкостью [5].
Отметим, что материал о жизни и деятельности Н.К. Эрна немногочислен. Уроженец Красноярска Парфентьев Иван Федорович, автор уникальных воспоминаний о городе и его жителях, будучи столоначальником суда, как-то попал под подозрение полиции из-за утраты дела о фальшивом завещании одного из городских мещан. После долгих поисков, вина о краже была вменена Ивану Федоровичу; началась длительная волокита, забравшая много сил. Парфентьев обратился к председателю губернского суда Н.К. Эрну. «… Мне пришла мысль просить лично председат(еля) суда Никол(ая) Каспаров(ича) Эрна, человека вполне гуманнаго и непритязательнаго… Принял (он) и обласкал, сказав, что действительно проэкт этот он читал, но хочет, не решая дела по существу, кончить его по Манифесту (18)54 г.» (Манифест Николая I о начале Крымской (Восточной) войны, а также о льготах резервистам и членам их семей – сост.). Обвиняемый Парфентьев заявил, что Манифестом тоже не желает прикрываться, «а прошу решить дело по – существу. Ник(олай) Кас(парович) так и сделал. Суд вынес для меня оправдательный приговор, с тем, чтобы такая долговременная моя подсудность не была мне помехою в отношении служб по городским выборам» [6].
Далее продолжает: «…В 1847 г. попал под уголовный суд один здешний купец за истязания 2-х своих приказчиков и держании на цепи в первый день Рождества Христова… Поручено было строжайшее следствие беспристрастному чиновнику казенных дел стряпчему Николаю Каспаровичу Эрну, который следствие это вел по закону, а когда купцу кто-то сказал, как бы Эрн не посадил его в острог, купец недолго думая, берет с собою 2 т(ысячи) кредитками - сотенками и отправляется к следователю… «За Ваши, - говорит, труды Ваша Выс(окоблагоро)дие», а вот теперь-то уже рассвирепел Н(иколай) К(аспарович) и закричал: «Что, Вы вздумали меня покупать? Сейчас же я Вас отправлю в острог», а купец пал в ноги, заплакал и просил прощения… купец успокоился и с трепетом спросил: «Можно ли с потерпевшими помириться?». Н(иколай) К(аспарови)ч сказал, что это самый лучший исход дела…». Купец вынужден был разориться на 12 000 рублей, на которые обиженные приказчики наняли квартиру, прислугу и музыкантов, которые должны были играть утром и вечером; «пьянство, разгул были даже возмутительны» [7].
Высокую оценку деятельности Николая Каспаровича дал жандармский полковник в Красноярске Н.И. Борк: «Одаренный замечательными качествами ума и сердца, при совершенно ровном характере, он приобрел во всей губернии всеобщую любовь и уважение. Основательное знание практической стороны юристики превыше означенных качеств делает его весьма замечательным и достойным чиновником». После прибытия в Енисейскую губернию в 1861 г. губернатора П.Н. Замятнина, отношения высокого чиновника с Эрном резко обострились. Замятнин заявил, что губернский суд является самым запущенным из всех присутственных мест, полный застой в решении судебных дел, и при нынешнем составе суда исправить дело невозможно. А затем обратился к иркутскому генерал-губернатору М.С. Корсакову с просьбой убрать Эрна из Красноярска. Хотя сведения о том, что Эрн из-за своей скрупулезности нередко задерживал дела, отодвигая время их исполнения, есть. И еще одно дополнение. Сохранились любопытные воспоминания Пантелеева Лонгина Федоровича, члена народнической организации «Земля и воля», будущего писателя и издателя, ссыльнопоселенца Енисейской губернии на протяжении нескольких лет, начиная с 1866 г. Характеризую П.Н. Замятнина, который находился в «крайне дурных отношениях» с золотопромышленником М.К. Сидоровым (по кличке «сутяга» из-за многочисленных тяжб), родственником Пантелеева (по женам), он писал, что Сидоров откровенно издевался над губернатором, ведя с ним многолетнюю войну. По воспоминаниям Лонгина Федоровича, Замятнин был поразительно «недалеким и взбалмошным человеком», «но в душе не злой», был притчей во языцах по всей губернии благодаря своим промахам и недостатку такта [8]. Как отметил енисейский епископ Никодим в своем дневнике: «Замятнин честолюбив, многих хочет переломать» [9]. Короткие воспоминания об Н.К. Эрне оставил декабрист В.Ф. Раевский, совершивший в 1858 г. поездку на родину после правительственной амнистии. По прибытии в Красноярск, он был приглашен на обед к губернатору В.К. Падалке, а в последний день перед отправкой, вечером ужинал у председателя губернского суда Н.К. Эрна, где был хорошо принят [10].
К материалу о жизни и деятельности Н.К. Эрна можно добавить еще то, что он с молодых лет был лично знаком с трибуном-революционером и «звонарем русского “Колокола”» Александром Ивановичем Герценом, о чем подробнее скажем ниже.
По воспоминаниям И.Ф. Парфентьева, Николай Каспарович Эрн скончался в Иркутске в «незавидном состоянии», капитала не нажил, хотя «чинопроизводство» его в Сибири подвигалось довольно успешно. В памяти современников он остался как беспристрастный, честный чиновник. Эрн прослужил в Сибири 46 лет, выйдя в отставку в чине действительного статского советника (по Табелю о рангах – соответствует воинскому чину генерал-майора). Награждался орденом Святой Анны II степени на шее (невысокое положение в ряду старшинства русских орденов - сост.), знаком отличия «20 лет беспорочной службы» [11]. О других наградах сведений не найдено.
Одно время на службе в Енисейской губернии находился старший советник Гавриил Каспарович Эрн, родной брат Николая Каспаровича. После смерти отца в Таре, семья Эрн перебралась в Тобольск, затем Вятку, в которой Гавриил служил чиновником особых поручений. Он познакомился сам и свел знакомство своей матери Прасковьи Андреевны, братьев и 12-летней сестры Марии с Александром Ивановичем Герценом, находившимся в ссылке в той же Вятке [12]. Связь эта сохранится на многие годы.
Беглые заметки о Г.К. Эрне оставил в своих воспоминаниях Л.Ф. Пантелеев: «В начале 1874 г. я по делам был в Красноярске… В Красноярске мне предстояло выправить необходимые документы на выезд (после освобождения). К моему благополучию, за отсутствием губернатора и даже вице-губернатора, губернией управлял старший советник Гавр(иил) Касп(арович) Эрн (родной брат Мар(ии) Касп(аровны) Рейхель), мой знакомый по Петербургу; с ним я еще более сблизился в Сибири. Придя к Эрну с прошением о выдаче мне нового вида, я самым серьезным тоном заявил ему: «Вместе с тем прошу Вас принять меня в лоно православной церкви». – «Да Вы же православный». – «Нет, посмотрите в мой статейный список, составленный в тобольской экспедиции о ссыльных, и Вы увидите, что не только я католик, но и жена моя (ее Эрн знал с детства) католичка». А затем объяснил ему, что для меня покрыто мраком неизвестности, почему тобольская экспедиция перечислила нас в католики. Но, чтобы не вышло из-за переписки задержки на неопределенное время, просил исправление сделать домашним образом, без наведения разных справок. Эрн не колеблясь исполнил мою просьбу» [13].
Приведем довольно примечательный эпизод из жизни Г.К. Эрна, связанный с Александром Ивановичем Герценом. В Москве у А.И. Герцена находился поверенный в его делах Г.И. Ключаров (Герцен получил от отца большое наследство – сост.). Известный художник Карл Христиан Филипп Рейхель (см. о нем ниже), отправляясь в дальнюю дорогу в Сибирь, занял у Герцена пять тысяч. Рейхель был женат на дочери М.К. Юшневской (от первого брака) – Софье. После смерти мужа, декабриста А.П. Юшневского, Николай I не разрешил вдове вернуться на родину. Поэтому художник с семейством решил выехать в Сибирь к Марии Казимировне, надеясь получить заказы на портреты, оплата которых являлась основным источником благосостояния близких. Долг Рейхель должен был отдать Гавриилу Каспаровичу для передачи Ключарову. Эрн в это время служил в Красноярске чиновником по особым поручениям при Енисейском губернском управлении. Ключаров ставит в известность адресата, что деньги от Рейхеля к нему не поступали. Герцен в ответ пишет: «Мне очень хотелось бы знать, отдал или нет Рейхель деньги, дело в том, что я у него не просил и не торопил его, зная его дела, на нем я могу подождать – если он их передал Эрну, то поступок последнего был из рук вон странен». Ключаров в очередном сообщении Герцену: Рейхель передал деньги в срок Эрну. 17 октября 1848 г. Герцен пишет своему другу и соратнику Н.П. Огареву возмущенное письмо: «Sienor Эрн (хорошего управляющего я тебе рекомендовал!) получил 5 000 моих денег, да скрылся с ними, как в воду канул» (в начале 1840-х Герцен рекомендовал Огареву взять Эрна управляющим имением – сост.). Скорее всего, произошло какое-то недоразумение, так как отношения А.И. Герцена с Г.К. Эрном не были прерваны. Гавриил Каспарович владел прииском Софийский в Енисейском округе или являлся пайщиком его, и какие-то средства имел [14].
В 1852 г., проживая в Иркутске, Г.К. Эрн, оказался замешанным в так называемом деле «Занадворовская история»: заявление золотопромышленника Ф.П. Занадворова о даче им взятки чиновнику Главного управления Восточной Сибири Д.В. Молчанову, мужу дочери декабриста С.Г. Волконского Елены. Уроженец Иркутской губернии Занадворов служил доверенным лицом у богатого золотопромышленника Е.А. Кузнецова, который щедро помогал деньгами генерал-губернатору Восточной Сибири Н.Н. Муравьеву и его экспедиции в 1854 г. на границу с Китаем, чтобы определиться с восточной окраиной Российской империи и получить выход к Тихому океану для сообщения с Русской Америкой. После смерти Е.А. Кузнецова, Ф.П. Занадворов заявил, что ему принадлежат билет Коммерческого банка и акция Американской К°. Чиновник И.Д. Булычев, женатый на племяннице Кузнецова и сонаследник, заявил об утайке и незаконном присвоении имущества, оспорив заявление доверенного. Расследовать спорное дело Н.Н. Муравьев назначил своего фаворита, правоведа Д.В. Молчанова. А накануне Занадворов отказался дать деньги генерал-губернатору на подготовку экспедиции в Приамурье, на которую государство практически средств не выделяло. Во время допроса золотопромышленника Молчанов будто бы и предложил для улаживания дела дать ему взятку в 20 000, сохранив при этом тайну передачи денег. А дальше, якобы, заведующий делами и домом Ф.П. Занадворова коллежский асессор Гавриил Эрн, появившийся в Иркутске в конце 1850 г., разнес слух о взятке по городу.
12 августа 1852 г. генерал-губернатор затребовал Занадворова на допрос, на котором присутствовали чиновники Губернского управления Восточной Сибири и свидетели, среди них и Эрн, где обвиняемый подтвердил, что дал взятку Д.В. Молчанову. Подтвердил он сказанное и 21 августа самому Н.Н. Муравьеву и был арестован. 25 августа Ф.П. Занадворов через жену отправил письмо шефу жандармов А.Ф. Орлову с просьбой о защите, текст которого составил Гавриил Эрн. Дело закрутилось сызнова. 21 августа 1852 г., декабрист С.Г. Волконский в письме к сыну Михаилу, находившемуся в командировке, назвал главным сообщником Занадворова Эрна. Затем прошел суд в Омске (на который Н.Н. Муравьев-Амурский не приехал), длительная переписка с Сибирским комитетом, Советом Главного управления Восточной Сибири, Сенатом, министром юстиции и т.д. Д.В. Молчанов был арестован, помещен в Московский тюремный замок, но вскоре освобожден по болезни (прогрессирующий паралич и душевная болезнь), за неимением достаточных доказательств и улик. Ф.П. Занадворов был освобожден раньше. Окончательно дело о взятке было закончено 28 мая 1856 г. До сих пор вопрос о виновности Д.В. Молчанова остается открытым. Однако известно, что многие иркутские купцы потеряли свои капиталы после переноса торговли из Кяхты на Амур, и не намерены были поддерживать инициативу продвижения на юго-восток экспедиций генерал-губернатора Н.Н. Муравьева (с 1858 г. – Амурского) [15]. Как неизвестна до сих пор и роль в судебном процессе, которую сыграл Г.К. Эрн: достойную или мелко-личную.
В ноябре 1891 г. в Енисейское губернское управление (ЕГУ) поступило отношение московского губернатора С.А. Романова о присылке документов на имя проживающей в Москве дворянки, дочери умершего коллежского асессора (по Табелю о рангах – майор) Гаврилы Эрна, Екатерины Гавриловны Эрн, которая просила выслать документы отца: служебный формуляр и свидетельство о смерти. Автор писала, что отец служил в Красноярске примерно лет 10 назад и, по частным сведениям, умер приблизительно около 1875 г. Все 10 лет она об отце ничего не знает. Письмо Е.Г. Эрн было отправлено в Енисейскую духовную консисторию, которая 13 декабря препроводила енисейскому губернатору Л.К. Теляковскому метрическую справку Покровской церкви: коллежский асессор Эрн скончался от «старости» 3 февраля 1875 г. и был погребен на Троицком кладбище 5 февраля 73 лет от роду. Первое отделение ЕГУ могло сообщить Е.Г. Эрн только то, что в последнее время Г.К. Эрн служил советником в здешней экспедиции о ссыльных. Что касается формулярного списка, то его не имеется: в пожар 1881 г. в Красноярске все сведения о служебной деятельности Г.К. Эрна сгорели [16].
Братья Н.К. и Г.К. Эрны, уроженцы Сибири, не получили высшего образования. Однако положив много труда, опыта, знаний, сноровки, хорошо зная свое дело, стали успешными администраторами. И как ожидаемый результат – успешная карьера. Хотя сказанное больше относится к Николаю Каспаровичу; Гавриил Каспарович, с частой «переменной мест», выше майора не поднялся. Да и сведений о нем мало.
Полагаем, что в этой заметке нельзя обойти вниманием судьбу Рейхель (урожд. Эрн) Марии Каспаровны, сестры Николая и Гавриила Эрнов, которая имела большое значение в жизни Александра Ивановича Герцена. Домашнее образование получила в Тобольске, имея возможность брать частные уроки у ссыльных. Ставший другом ее семьи А.И. Герцен, помог поместить девочку в Московский пансион; Мария во время учебы жила в доме его отца [17]. В 1847 г. она уехала за границу вместе с семьей будущего борца за «всесторонне политическое обличение» положения дел в России, издателя альманаха «Полярная звезда» и «прибавочного» листка - газеты «Колокол» (эпиграф Vivos Voco! «Призываю живых!») Александра Ивановича Герцена. Мария Каспаровна стала свидетельницей революции 1848 г. в Париже, позднее с семейством поселилась в Лондоне, где Герценом была создана Вольная русская типография. На протяжении многих лет она будет самым близким и верным другом А.И. Герцена и его семьи, а также Н.П. Огарева. Мария Каспаровна будет входить во все дела Александра Ивановича, станет посредником при передаче корреспонденций из России, вести многочисленную переписку с европейскими друзьями, читателями, собирала информацию о наиболее интересных событиях в России, используя нередко собственный адрес ради конспирации, поддерживала семью в самые тяжелые времена. За все годы Герцен напишет ей 377 писем. Она станет автором воспоминаний о нем, «яркой фигуре, судьбою поставленной другим на показ»: «Отрывки из воспоминаний М.К. Рейхель и письма к ней А.И. Герцена» (М. 1909).
Рейхель Карл. Портрет китайского чиновника. 1855. КХМ им. В.И. СуриковаВ 1850 г. М.К. Эрн выйдет замуж за композитора и музыканта немецко-польского происхождения скрипача Адольфа Рейхеля, однофамильца и дальнего родственника художника Рейхеля Карла Христиана Филиппа (в русской транскрипции – Христиана Рейхеля), несколько лет жизни которого пройдут в Сибири и Забайкалье. Талантливый художник, он распишет в Кяхте (с 1851 г. окружной город в составе Забайкальской области – сост.) иконостас Воскресенской церкви; будет дружить и рисовать портреты декабристов (не дошли до нас) и их окружение, жителей Иркутска. Друг А.И. Герцена, с которым познакомился в 1841 г. в Новгороде, месте очередной ссылки Александра Ивановича. Будет любим его семейством, в котором часто проводил время со своими близкими, бывал на даче Герценов, напишет портреты членов семьи.
В конце 1850-х гг. в Кяхте стали получать «Полярную звезду» и «Колокол». Посредниками в получении изданий стали кяхтинские купцы А.М. Лушников и В.Н. Сабашников (побывавшие в Америке), глава московской торговой фирмы по продаже чая Н.П. Боткин, друживший с А.И. Герценом еще в Москве, наведывавший в Кяхту, и др.; доставка альманаха и газеты нередко осуществлялась «чайными обозами». По мнению исследователей, связь лондонской редакции А.И. Герцена с сибиряками, могла устанавливаться и через Христиана Рейхеля [18]. Отметим, в Красноярском художественном музее им. В.И. Сурикова хранится портрет его работы — «Китайский чиновник».
Так, в одно время, часто место, сходных обстоятельствах, складывались судьбы братьев Н.К. и Г.К. Эрнов и их сестры М.К. Рейхель (урожд. Эрн). Каждый принял предназначенную ему участь.
Источники:
- Воспоминания В.И. Вагина об иркутском чиновнике Н.К. Эрне // Матханова Н.П. Земля Иркутская. № 1 (34). 2008. С. 96.
- Государственный архив Красноярского края. ГАКК. Ф. 592. Оп. 1. Д. 1304. Л. 47.
- Дозорцев Геннадий. Дозорцев Олег. История органов прокурорского надзора Енисейской губернии в преддверии судебной реформы 1864 года. ОО «Знак». Красноярск. 2023. С. 73.
- Н.П. Матханова. Указ. соч. С. 97
- Дневник епископа Никодима. ГАКК. Ф. 561. Оп. 1. Д. 156. Л. 49-49 об.
- Воспоминания Парфентьева Ивана Федоровича (1777 – 1898). ООО «Издательство Поликор». Под ред. Комаровой Т.С. Красноярск. 2016. С. 89.
- Там же. С. 282.
- Пантелеев Л.Ф. Воспоминания. М. 1958. С. 562.
- Дневник епископа Никодима. ГАКК. Ф. 561. Оп. 1. Д. 156. Л. 23.
- Раевский В.Ф. Материалы о жизни и революционной деятельности. Материалы судебного процесса и документы о жизни и деятельности в Сибири. Т. 2. Иркутск. 1983. С. 366.
- Воспоминания Парфентьева Ивана Федоровича. Указ. соч. С. 291.
- Герцен и Огарев в кругу родных и друзей. Литературное наследство. Кн. II. «Наука». М. 1997. С. 389, 575, 577-578.
- Пантелеев Л.Ф. Воспоминания. Указ. соч. С. 607 – 608.
- Гапоненко В.В. Художник Карл Христиан Филипп Рейхель в общественной и культурной жизни России первой половины XIX в. Улан-Удэ. 2009. С. 157 – 158; ГАКК. Ф. 161. Оп. 2. Д. 27. Л. 2об.
- Гаращенко А.Н., Добрынина Е.А. Дело о лиходателе и лихоимце, или «Занадворовская история»: хроника события // Декабристское кольцо. Вестник Иркутского музея декабристов. Выпуск 4. Иркутск. Иркутский музей декабристов. 2018. С. 12-37, 42.
- ГАКК. Ф. 595. Оп. 1. Д. 6742. Л. 2 – 8.
- Т.П. Пассек. Из дальних лет. Воспоминания. Т. II. М. 1963. С. 61.
- Гапоненко В.В. Указ. соч. С. 118, 155, 167, 169.
Автор: Тамара Семеновна Комарова, старший научный сотрудник отдела истории Красноярского краевого краеведческого музея
Похожие публикации
Дачные воспоминания
Иной век, иная жизнь, иное бытие
