Проект «Живая память» Возвращение на историческую Родину. (Из воспоминаний Пятунина Сергея Владимировича. Часть 2)
Пятунин Сергей Владимирович родился 17 марта 1931 года на Северо-востоке Китая в Маньчжурии в городе Харбине в семье рабочего Пятунина Владимира Петровича и домохозяйки Пятуниной Анны Петровны.
После обязательной семилетки Сергей Владимирович полгода проучился в восьмом классе и с двумя одноклассниками в марте месяце 1949 г. уехал на угольные копи и начал свою трудовую деятельность, еще не достигнув восемнадцатилетнего возраста. Сначала охранником. Но это его не устраивало, и он стал менять места работы. Проработал агентом по доставке грузов, что позволило ему объездить почти все города Маньчжурии. Когда эту должность упразднили, стал газомерщиком в шахте, машинистом компрессора, аккумуляторщиком. В 20 лет его назначили заведующим ламповым зданием шахты, в его подчинении состояло 45 человек разных специальностей и национальностей.
В 1951 году смерть матери заставила Сергея Владимировича оставить эту работу и вернуться в отчий дом. К тому времени он жениться на Дергачёвой Татьяне Владимировне. Вернувшись в Харбин, С.В. Пятунин некоторое время работал в «шабашной» бригаде. Постоянной работы не было, только в 1953 году отец помог ему устроиться слесарем-кочегаром в генеральное консульство СССР в городе Харбине, где он проработал до отъезда в Россию.
После безвозмездной передачи Советским Союзом Китаю КВЖД (Китайско-восточной железной дороги) и ряда других объектов жизнь русской диаспоры в Маньчжурии значительно ухудшилась. Многие русские эмигранты и их потомки работали на железной дороге и предприятиях её обслуживающих. Лишившись работы, они были вынуждены покинуть Китай. Уезжали в США, Австралию, Канаду и другие капиталистические страны. Однако многие решили вернуться на свою историческую Родину.
Возвращение в Россию совпало с компанией по освоению «целинных и залежных земель». Поэтому многих реэмигрантов отправляли на целину.
В воспоминаниях С.В. Пятунина, хранящихся личном архиве В.Г. Дацышена, описан процесс переселения русских эмигрантов из Китая в СССР и их трудоустройство на целине.
Из личного архива В.Г. Дацышена.
Владея несколькими рабочими специальностями, я пришелся ко двору. Стал работать слесарем тракторов и комбайнов, которые увидел первый раз в жизни. Мастерские – одни стены, отопление – печки из железных бочек, только освещение электрическое от маленькой электростанции, едва обеспечивающей освещение и работу одного электродвигателя, вращающего трансмиссию привода всех станков. Все допотопное. В селе электричества нет. Освещение – керосиновые лампы. Связь с внешним миром только через «тарелку» ретранцилятора, которые недавно провели. Снабжение – через один магазин «сельпо»и еще чайную. Пекарня на дому, и купить хлеб можно один раз в день, потому что его мало выпекают и сразу разбирают местные жители на корм скоту, а сами едят свой домашний. Все это воспринималось как должное, и ко всему приспосабливались. Внутренне с этим был не согласен. Если и не знал тракторов и комбайнов, то знал другое и предложил руководству МТС построить котельную и устроить центральное отопление в мастерских, пробурить скважину и снабжать водой из нее, а не привозить ее с незамерзающей речки на лошади в бочке. Руководство поддержало это предложение и загорелось этой идей. Скважину сделали своими силами, а вот котельную и отопление устраивать привлекли монтажную организацию. Котел, батареи, трубы приобрели заранее, вернее сам ездил в Ачинск в «Сельхозснаб» и там выбирал. И во вторую зиму в МТС мастерские получили тепло, и ремонт пошел быстрее. Приобрели еще три электрогенератора, установили их и смогли ликвидировать трансмиссии и устроить автономные приводы станков. Появилась возможность электрифицировать село. Установили опоры от МТС до села, а там по опорам радиофикации стали проводить электричество в дома рабочих. Но вся беда была в том, что не было электропровода и устанавливали тот, который давал хозяин, а там была и стальная проволока, и все, что попало. Средства на электрификацию выделено не было. В результате из-за дальности расстояния от электростанции и материала и сечения проводов освещение получили только символическое. Ночью лампочки горели как мышиный глаз, но у меня всегда было светло, что вызывало гнев у жителей. Ходили всякие легенды, говорили, что я у себя в подполье забил в землю большую трубу и все электричество забираю себе. Один раз группа активистов вечером ворвалась в дом и стали все проверять, но ничего не нашли, а только возмутились, что у меня горит не одна, а несколько лампочек и все ярко. Секрет был в том, что я последовательно спаял семь лампочек напряжением 36 вольт, а не 220 и по мере понижения напряжения сокращал их количество, а при повышении наоборот. Проверяющие ничего не поняли.
Рабочие Щетинкинской МТСПрошло 10 лет после окончания ВОВ, поля цвели сорняками. Урожай составлял 6 – 7 центнеров с гектаров при норме высева 2 центнера. Скот кормить было нечем, т.к. кормов заготавливали очень мало. Кормили соломой. Солому плохо ели. Нужно было ее запаривать и чем-то сдобрять. Кормозапарников не хватало, и взять было негде. Предложил изготавливать их самим из стальных 240 литровых бочек в соединении с чугунной отопительной батарей. Изготовили один – получилось. Появился спрос, приехали из края инженеры сельхозуправления с корреспондентами. Появилась в газете «Красноярский рабочий» статья с чертежами. Стали приезжать со всего края и даже с Кемеровской области, т.к. это широко рекламировалось красноярским радио. Все это шло в разрез с правилом котлонадзора, но скот кормить надо.
Квартиру МТС так и не предоставила, и семья жила в арендованной избушке. Предлагали строить свой дом. И мы решились взять ссуду и построили дом. Дом строить помогли односельчане, приходя «на помочь». За это надо было хорошо накормить и напоить. Больше ничего не брали. Дом стоит готовый, но нет печки. В округе на печников был дефицит. И вот случайно узнали, что сосед привез печника аж из Ачинска. Я иду к нему и прошу меня взять добровольным подручным месить глиняный раствор и подавать кирпичи. В просьбе моей мне не отказали, и я стал следить за кладкой и незаметно записывать порядовки. Когда дело дошло до трубы, я сбежал с этой работы и стал сам себе складывать печь. Все получалось, правда, не совсем ровно и красиво, но печь росла. На дворе стоял октябрь. На улице лежал тонкий снег. Печь сложена. Затопили. Дым в трубу не идет. В чем дело? Кладку сделал всю так же, как и у соседа, но в одном месте сэкономил и дымоходы соединил. Тут же разобрал и переложил. Затопили, дым пошел куда надо, и в доме почувствовали тепло. Протопили русскую печь и через несколько дней спекли хлеб. Увлекшись работой, я не замечал, что за мной наблюдают односельчане. Весной я эту печь разобрал и сложил заново, но уже по рейке и отвесу. Получилась красавица. И тут-то началось. Первым попросил меня сложить ему печь главный инженер, освободив меня от основной работы. Потом электрик, потом еще и еще. Оказалось, что на мою работу составлена очередь. Работать приходилось по вечерам и ночам и в выходные дни. Свое хозяйство запустил. За каждую печь платили 300 рублей и кормили и поили. Заработок получался больше, чем на основной работе, но выматывал все силы. Так я стал известным печником. Вызывает меня к себе директор. Прихожу к нему, а в кабинете сидит у него мужик. Директор говорит: «Вот приехал из Сосновки председатель колхоза и просит меня, чтобы я отпустил тебя сложить ему печь. Надо ему помочь». Что ж, раз надо, значит надо. Заехали домой, простился с семьей и в ночь уехали в ходке на его кровном жеребце. Утром смотрю на новый дом, вернее домину. 2 на 12 метров и до конька метров 10. Ушло на эту печь с трубой и дымоходом 2,5 тысяч кирпича, когда на простую хватало 1200.
Устал я от такой жизни. Сколько не бьюсь, еле-еле концы с концами сводим. Вижу – надо уезжать отсюда учиться и по-другому зарабатывать на жизнь.
Продолжение следует…
Публикацию подготовил научный сотрудник отдела истории М.Ю. Новоселов.
