«Далёко» Геро фон Мергарта: европейский археолог в Сибири

Книга «Далёко: картины из сибирских будней» — воспоминания европейского археолога Геро фон Мергарта о Сибири — вышла в свет в ноябре 2023 года и уже стала красноярским бестселлером. Издание признано лучшей мемуарной книгой на краевом конкурсе «Книга года – 2023» и стало финалистом Всероссийского конкурса «Малая Родина – 2024». Мы поговорили с составителем и переводчиком мемуаров ученого Екатериной Владимировной Детловой, которая почти 20 лет исследует жизнь Геро фон Мергарта.

Австрийский аристократ и выпускник Мюнхенского университета Геро фон Мергарт попал в Сибирь как военнопленный офицер Первой мировой войны и провел здесь почти 7 лет. В Красноярске началась его карьера археолога, два года он руководил отделом археологии Красноярского краевого краеведческого музея.

Мергарт разработал свой научный стиль и подход к преподаванию археологии, на базе которого сейчас учатся студенты в европейских университетах. А для Красноярска он запомнился тем, что смог с нуля создать археологическую экспозицию, привезти из экспедиций по Сибири уникальные находки и заложить базу для работы на ближайшие десятилетия.

Мемуары Мергарта «Далёко» были изданы в Германии его сыном Ульрихом через год после смерти автора. В 2009 году последовало переиздание книги на немецком языке. Еще через 14 лет вышел русский перевод, опубликованный в Красноярске.

ЧАСТЬ 1. ОБ АВТОРЕ

— Расскажите о биографии ученого

Геро Мергарт фон Бернегг (Gero Kurt Karl Maria Merhart von Bernegg) родился 17 октября 1886 года в семье Вальтера Мергарта фон Бернегга и его супруги Каролины Бир в Брегенце (Австрия), городе на границе Австрии, Швейцарии и Германии. Огромное значение на формирование личности ученого оказала среда, обстановка и люди, которые окружали его с ранних лет. Отец – кадровый офицер Вальтер Мергарт – привил сыну чувство долга, понятие о чести, готовность защищать свою страну. Мать — потомок известных поэтов и писателей, домохозяйка, от нее Геро унаследовал склонность к гуманитарным наукам, любовь к истории родного края и художественному слову.

— Как он оказался в Красноярске, еще и на руководящей должности?

Мечтой Мергарта было вернуться к занятиям наукой. Однако не только запрет властей, но отсутствие в небольших городах условий и серьезной базы для проведения научных исследований, препятствовали этому намерению. Мергарт стремился перевестись в город, где есть вуз или крупное научно-исследовательское учреждение. В 1919 году он направил консерватору красноярского музея Аркадию Яковлевичу Тугаринову письмо с просьбой предоставить ему место в музее. Хлопоты увенчались успехом, Мергарт был принят на должность реставратора в отдел археологии. После окончательного установления советской власти в Красноярске в январе 1920 года была проведена реорганизация образовательных и научных учреждений. Мергарт официально стал советским служащим и даже был повышен в должности до заведующего археологическим отделом.

С музеем и Красноярском связан новый важный этап биографии австрийского археолога. Именно в Сибири он окончательно определился с выбором своего дальнейшего жизненного пути и навсегда связал свою судьбу с археологией. Первые годы после возвращения на родину он занимался только изучением сибирской археологии: писал о палеолите, бронзовом веке, средневековье и даже о раннем железном веке. И очень тосковал по Сибири, куда непременно хотел вернуться и продолжить научные изыскания.

— Легко ли было общаться с местными?

К тому времени, как Мергарт оказался в Красноярске, он, конечно же, довольно сносно владел русским языком. Осилить сложный для иностранцев русский язык ему как человеку, владеющему десятью языками, не было невыполнимой задачей. Кроме того, составлять отчеты о работе отдела, а впоследствии — переводить его письма в Красноярск, помогали коллеги-музейщики, в том числе археолог Николай Константинович Ауэрбах и его тетя.

В «Далёко» Мергарт с теплом вспоминает музей и его сотрудников. И хотя порой по-доброму подтрунивал над ними, но испытывал к ним искреннюю любовь и привязанность и не забывал, когда вернулся на родину. До конца 1920-х он поддерживал переписку с музейщиками. Им же он посвятил свою самую известную монографию – «Бронзовый век на Енисее».

— В каких условиях работал Мергарт?

Почти во всех музеях, где он работал — в Красноярске, Австрии, Германии — ему доставалась самая неблагодарная работа. Его встречали штабели нераспакованных ящиков с экспонатами, пустые залы, отсутствие необходимого оборудования. Однако и в таких условиях он смог выстроить полноценные экспозиции в музеях в Инсбруке, Брегенце, Майнце. Поэтому он прославился и как музейщик, и как археолог, и как преподаватель, и как специалист по охране памятников.

— Какие у Мергарта были политические взгляды?

Несмотря на многочисленные попытки втянуть его в политические игрища, ученый старался всегда оставаться вне политики, не принадлежал ни к одной из партий и не разделял взгляды тех, кто хотел использовать науку в качестве инструмента идеологического влияния и манипулирования сознанием народа. Расскажу один показательный случай. В 1946 году к Мергарту обратился американец-демократ с предложением вновь заняться популяризацией науки, публиковаться в американских журналах и стать приверженцем демократии. В ответном письме ученый с изрядной долей скепсиса заметил:

«Я был бы рад провозгласить себя демократом, но боюсь, не могу этого сделать. Я не был монархистом, когда служил в армии императора Франца Иосифа. Не был таковым и тогда, когда состоял археологом на службе в баварском королевстве Людвига. Я никогда не был коммунистом ни при Колчаке, ни при Ленине, когда служил в сибирском музее. Никогда не был республиканцем, когда стал профессором в республиках Австрии, Гессии, Пруссии. Никогда не был нацистом в первую пятилетку гитлеровского тысячелетия. Ибо Бог сотворил меня не первоклассным хамелеоном, а лишь не очень хорошим археологом. В действительности лишь нацисты обиделись на несоответствие их мировоззрению и заставили меня покинуть кафедру. И все же 60 лет моего жизненного опыта не убедили меня, что политики более успешны на их поприще, нежели я на своем. Я всегда старался быть и оставаться человеком гуманистических принципов».

При описании событий в «Далёко» автор старался быть максимально объективным, не отдавать предпочтения ни одной из сторон, не испытывал симпатий ни к большевикам, ни к колчаковцам. И вместе с тем – отдавал должное компетентности и здравому смыслу конкретных личностей, независимо от их убеждений и партийной принадлежности.

— Как сложилась судьба ученого после возвращения на родину?

В Австрию Мергарт вернулся осенью 1921 года. В Европе сложное время: колоссальная инфляция, безработица. Власти относились к Мергарту и к другим «возвращенцам» из Советской России с подозрением как возможным носителям «бациллы большевизма». Плюс узкая специализация по сибирской археологии, которая в Европе мало кому была интересна. Со всем этим багажом ученый не мог рассчитывать на оплачиваемую работу. Первое время Мергарт читал бесплатные публичные лекции в Инсбрукском университете, там же в 1924 году защитил диссертацию по бронзовому веку Приенисейской Сибири. Его положение изменилось только в 1928 году, когда его пригласили возглавить только что созданную кафедру древней истории в Марбургском университете. И вновь ему «повезло» с условиями работы. На кафедре не было ни наглядных пособий, ни материалов, ни археологических сборов. Была пустая стылая комната, в которой лежало несколько профессиональных журналов. Не было единой программы обучения археологов (в Германии тогда существовало более 30 разрозненных программ). Мергарт с нуля разработал свою систему подготовки молодых специалистов-археологов, в которой органично сочетались теория и практика. В программу обучения входил обширный круг дисциплин, включая картографию, геологию, стратиграфию, историю археологических исследований. В территориальном отношении его лекции охватывали практически все мировое пространство, археологию всех частей света.

— Какие отношения были с учениками?

Ученики с удовольствием посещали его лекции и семинары, он читал лекции интересно, ярко, живо, образно и не по бумажкам (которые все равно не мог разобрать из-за слабого зрения). В 1930-е годы появились первые выпускники кафедры. Мергарт радовался успехам своих учеников. Однако многие «марбуржцы» довоенного поколения погибли на полях сражений Второй мировой войны. Для Мергарта это было большим ударом. «Это все равно что терять собственных детей», — писал он своему другу и коллеге, финскому археологу Аарне Михаэлю Тальгрену.

Такую привязанность к своим ученикам он испытывал, возможно, из-за того, что, несмотря на мечты о большой семье, официально у ученого был только один сын. Мергарт женился в 1922 году, но его жена умерла спустя 9 лет от порока сердца. Жена с сыном жили в Швейцарии, где был более подходящий ей из-за болезни климат, а Мергарт жил и работал в Марбурге. С сыном отношения не складывались: они не конфликтовали, но душевной близости не было. Ученики, которые искренне любили своего преподавателя, отчасти заменили ту большую семью, о которой он всегда мечтал.

В 1938 году Мергарта отстранили от преподавания и заведования кафедрой как неблагонадежного и неугодного новой власти. Заниматься археологией ему не запретили, однако не разрешили читать лекции и выступать публично. Вновь вернуться к преподаванию он смог в 1945 году. В период его «второго пришествия в Марбург» с 1945 по 1949 гг. он сумел воспитать новое поколение археологов. Всего же под руководством Мергарта было защищено 34 диссертации. В 1949 году он официально оставил кафедру и уехал в фамильное имение Бернегг в Швейцарии, где и провел последнее десятилетие своей жизни. Скончался в 1959 году и был похоронен на фамильном кладбище.

— Почему он был неугоден новой власти?

Он оказывал большое влияние на студентов, призывая к независимости суждений и взглядов. Мергарт не признавал избранность людей, не превозносил превосходство одной нации над другой. Это раздражало нацистских идеологов. Но формальным поводом для его отстранения стало заступничество ученого за коллегу Герхарда Берсу, который был наполовину евреем. Кроме того, его сын был католиком и швейцарским гражданином. Не самый серьезный повод, но он стал дополнением к личному конфликту Мергарта и одного мелкого партийного функционера от археологии.

Когда ученого упрекали в том, что он активно не противодействует режиму, не выступает против царящего тогда в немецкой археологии мракобесия, он отвечал: «Есть горлопаны, сеющие миражи и химеры в умах людей, а я закладывал в своих учениках более здравые ростки и мысли. И, думаю, со временем они дадут благоприятные всходы». Он оказался прав. Его ученики, прошедшие войну, усилили международную кооперацию Марбургской семинарии и интернациональный характер преподавания. На кафедре в Марбурге учились студенты не только со всей Европы, но и других стран, даже из Африки.

— Какая память осталась об ученом?

Интерес к российской археологии и международному сотрудничеству Геро Мергарт передал своим ученикам и последователям. В память об ученом в Германии и в России неоднократно проводились конференции и симпозиумы в его честь, в которых принимали участие русские и европейские археологи. Первый масштабный симпозиум состоялся в 2009 году в Марбурге-на-Ланне, затем последовали конференции в 2014 году в Екатеринбурге, в 2016 году в австрийском Инсбруке, в 2019 году в немецком Госларе. На симпозиуме в 2009 году мне выпала честь познакомиться с прямым потомками Геро Мергарта – его внуками Мартином, Флорианом и Йохеном, а также его двумя учениками – известными немецкими археологами, профессорами Германом Мюллер-Карпе и Эдвардом Зангмайстером. Именно профессор Мюллер-Карпе, а также один из любимых учеников Мергарта профессор Георг Коссак выступили в середине 1990-х годов инициаторами создания Евразийского отдела Германского археологического института. Именно Евразийский отдел во главе с его руководителем профессором Свендом Хансеном был организатором всех конференций памяти Геро Мергарта. Большую поддержку и участие оказывает российско-германским исследованиям все эти годы также ученик Георга Коссака, «научный внук» Мергарта, известнейший в Германии археолог, скифолог, до 2007 года – директор Германского археологического института, а ныне – президент Фонда Прусского культурного наследия профессор Герман Парцингер.

В родовом имении Мергарта Бернегг в Швейцарии сохранены мемориальные вещи ученого, а также в практически неизменном виде – его библиотека и рабочий кабинет. Среди картин европейских мастеров в библиотеке как самая большая ценность красуется набросок картины нашего красноярского художника и музейщика Дмитрия Иннокентьевича Каратанова. Видимо, это был прощальный подарок ученому от сибиряков. Несколько лет назад потомки Мергарта установили мемориальную табличку на его отчем доме в Брегенце. Сейчас потомки Мергарта принимают большое участие в наших совместных исследованиях и поисках, помогают расшифровывать его архивные документы.

— Кто-нибудь из потомков Мергарта продолжил его дело и стал археологом?

Нет, они не пошли в деда. Они стали архитекторами, филологами, кинорежиссерами, врачами. В свое время у нас была задумка снять фильм об их деде, который бы включал в себя и сюжеты из сибирской эпопеи, и его жизни на родине. Но пока это невозможно осуществить.

ЧАСТЬ 2. О КНИГЕ

— Почему Вы стали заниматься историей Геро фон Мергарта?

Первым, кто увлек меня этой темой, был наш заведующий археологическим отделом Николай Поликарпович Макаров. В далеком 2005 году он остановил меня в коридоре и спросил, знаю ли я о письмах бывшего немецкого военнопленного и археолога, который работал в нашем музее в 1920-е годы. Я взялась переводить эти письма, потом мы их опубликовали. Сначала было 4 письма, затем 6. Личность Мергарта меня с первых же строк очень заинтересовала. Неформатный человек, с живым, образным языком и великолепным чувством юмора. Иногда саркастичный, иногда наблюдательный, с превосходным литературным стилем. В своих письмах и очерках он как иностранец сумел подметить такие детали и нюансы, которые редко бы заметили сами сибиряки. Мне стало любопытно, что случилось с этим человеком дальше. Уехал ли он, как многие, из России и благополучно забыл о плене или все-таки вспоминал иногда о Красноярске? Когда я начала погружаться в тему, искать возможности установить контакты с людьми, которые знают и помнят его, оказалось, что он — очень известная личность. И многие исследователи в Германии и Австрии изучают отдельные аспекты его разносторонней деятельности.

— Какие были сложности при переводе книги?

Классический немецкий язык очень сложный, одно предложение может занимать целый абзац. В тексте периодически встречались сложные громоздкие конструкции и слова, которые не каждый носитель языка в Австрии и Германии мог перевести. В некоторых местах приходилось переводить не дословно, а передавать общий смысл фразы. А что-то осталось и вовсе непереведенным. Например, Fleischkrapferl — похожее на пельмени, кнедлики или тефтельки национальное австрийское и южно-немецкое блюдо.

Язык Мергарта устарел, современные немцы уже не разговаривают так, как он писал. Поэтому было сложно понять его речь, написанную классическим литературным языком. Сейчас язык стремится к упрощению. Например, многие пишут существительные с маленькой буквы, а не с большой.

А «Военный дневник. Первая часть» — воспоминания Мергарта непосредственно об участии в событиях Первой мировой войны, которые я перевожу в данный момент, еще сложнее. При подготовке дневника к изданию потребуется консультация со специалистами по военной истории, там очень много топонимов, обозначений родов войск и званий в иерархии австро-венгерской армии. Однако он не менее, а в чем-то даже более интересен и содержателен, чем «Далёко». Возможно, в будущем мы найдем финансирование на перевод и издание и этих очерков.

— Сколько времени ушло на подготовку издания?

К «Далёко» я шла достаточно долго. Я начала переводить книгу около 12 лет назад, когда узнала о существовании этих мемуаров. Занималась переводом нерегулярно, по выходным и во время обеда, т.е. за пределами рабочего времени. А однажды случилась неприятная история. Я перевела половину книги, пять с половиной глав. И однажды, пытаясь восстановить систему на компьютере, случайно удалила весь перевод (а, как и многие, привыкнув надеяться на «авось», сделанную работу, конечно же, не сохранила на диск или другой носитель). После этого мой энтузиазм несколько угас, я надолго забросила это занятие. Потом какой-то импульс побудил меня вернуться к работе. В черновом переводе книга пролежала еще несколько лет, пока не произошел счастливый случай и не встретились несколько увлеченных краеведением людей. Александр Викторович Ульверт, который верстал книгу и сделал по сути половину всей предпечатной подготовки, показал отрывок текста Елене Владимировне Щелкановой, директору издательства «Поликор». Она тоже заинтересовалась книгой. И мы решили попробовать издать «Далёко» и подать заявку на получение краевого гранта «Книжное Красноярье». Шансов на успех было немного. Но мы выиграли и издали книгу действительно в очень хорошем качестве.

Я искренне признательна Елене Владимировне Щелкановой, Александру Викторовичу Ульверту, а также моему давнему соавтору и коллеге Сергею Владимировичу Кузьминых из московского Института археологии РАН и нашему героическому корректору Евлалии Мазаник за то, что проект был реализован и получил положительные, иногда даже восторженные, отзывы как от сибирских, так и от российских и зарубежных читателей. И, конечно, я очень благодарна всем, кто нам помогал, консультировал, уточнял датировки, факты и имена, помогал мне с переводом.

— Почему Мергарт малоизвестен в Красноярске и России в целом? О его научных свершениях знает только узкий круг — историки, краеведы.

При советской власти участие «буржуазных» археологов-иностранцев часто игнорировали, либо упоминали их имена в негативном ключе. Однако фальсификация истории, о которой так часто говорят, это не только искажение фактов, но и их замалчивание. Как и забвение личностей, которые внесли весомый вклад в отечественную науку. Это не только Мергарт, но и очень многие иностранные ученые, к примеру, австрийский археолог Франц Ганчар. Он написал фундаментальные монографии по древней истории Кавказа, Евразии в целом, прекрасно знал русский язык, и тоже, кстати, бывший военнопленный. Но о нем и его заслугах редко вспоминают и на родине, и у нас. Мы с коллегами стараемся исправить эту несправедливость.

— Какие планы на будущее?

Приоритетная задача – завершение перевода и издание на русском языке «Военного дневника» Мергарта. Планируем дополнить книгу фрагментами переписки Мергарта периода 1914-1921 годов. Как я уже упоминала, более 200 подобных документов хранится в фондах нашего музея, они очень органично дополняют содержание дневника. И, конечно, как и «Далёко», издание будет достойно оформлено и проиллюстрировано оригинальными фотографиями из наших фондов. Эту книгу уже ждут и в России, и в Германии. Тема «Великой» и «забытой» войны далеко еще не исчерпана.

---

Скачать электронную версию книги «Далёко: картины из сибирских будней» можно здесь. Бумажный вариант доступен для чтения в библиотеках Красноярского края, приобрести экземпляр можно в издательстве «Поликор».

Узнать больше о других археологах в Сибири XX века можно в спецпроекте «Енисейская археология: 300 лет».