Проект «Живая память». «В тяжелый для отчизны 1919 год…» Из воспоминаний строителя «Сибтяжмаша» Николая Николаевича Каминского. Часть 1

4 апреля 2016

В фондах Красноярского краевого краеведческого музея хранятся воспоминания Николая Николаевича Каминского (1904 – 1984), одного из строителей Сибирского завода тяжелого машиностроения в Красноярске («Сибтяжмаш»).

Николай Николаевич родился в 1904 году в семье учителя. Во время гражданской войны Каминские, жившие в Орле, с трудом могли прокормить своих детей, и в 1918 г. Николай бросил школу и ушёл работать рассыльным в городской топливный отдел. В 1919 году он вступил в Красную армию, затем окончил Орловский индустриально-строительный техникум. С 1925 года Н.Н. Каминский работал на Бежицком машиностроительном заводе «Красный Профинтерн», пройдя путь от десятника до заместителя главного инженера. В 1941 году Н.Н. Каминский вместе с заводом эвакуировался в Красноярск и до 1952 года работал заместителем директора завода (будущего «Сибтяжмаша») по строительству.

Более тридцати лет Николай Николаевич отдал депутатской работе, в 1947 году был избран депутатом Кировского райсовета города Красноярска, в 1952 году – заместителем председателя Красноярского горисполкома, в 1955 году – первым заместителем и оставался на этой должности 11 лет.

В горисполкоме Н.Н. Каминский курировал строительство и жилищно-коммунальное хозяйство города, обеспечивал руководство строительством жилья и социально-культурных объектов города (в том числе Коммунального моста, депо, теплосетей, путепроводов). Он также руководил реконструкцией центральных площадей города, курировал установку памятников (в том числе памятника В.И. Сурикову, ныне стоящего у Покровского кафедрального собора; В.И. Ленину на площади Революции, обеспечивал работу скульптора Б.В. Пинчука).

Под непосредственным руководством Н.Н. Каминского планировались улицы студенческого и комсомольского городков, Северо-Западного, Зелёной Рощи. Во многом именно Николай Николаевич определил облик нескольких районов города: Советского, Октябрьского, Кировского.

О своей работе Николай Николаевич рассказал в книгах «Иду к человеку. Записки депутата» (1978 г.) и «Мы – сибтяжмашевцы» (1981 г.)

В 1973 г. Николай Николаевич записал свои воспоминания, которые впоследствии использовал для работы над своими книгами, однако далеко не полностью. Воспоминания эти охватывают большую часть жизни Николая Николаевича с 1919 по август 1973 года. Много внимания уделено быту тех времён и людям, с которыми работал Николай Николаевич.

Красноярский краевой краеведческий музей предлагает вашему вниманию публикацию некоторых фрагментов воспоминаний Н.Н. Каминского. Отрывки эти охватывают 1919 – 1945 годы, в них автор вспоминает о своей юности, о поступлении на завод «Красный Профинтерн», работе в строительном цехе, жизни завода перед войной, эвакуации «Красного Профинтерна» в Красноярск и развёртывании на правобережье Енисея строительства нового завода – будущего «Сибтяжмаша». Фоном этих событий являются известные всем исторические события: гражданская война, Тамбовское антибольшевистское восстание, антицерковная политика государства, политические процессы над «вредителями», Великая Отечественная война. О чём-то автор пишет подробно, о чём-то лишь упоминает, высказывая свою (обычно совпадающую с государственной) позицию.

При публикации была сохранена авторская орфография и частично пунктуация.

Н.Н. Каминский часто делился своими воспоминаниями, его рассказы записывались и публиковались, использовались в книгах, в том числе и им самим. Поэтому в наших публикациях мы старались по возможности избежать повторов и сделать акцент на тех страницах, которые не нашли отражения в литературе ранее.

Сегодня мы познакомим вас с юностью Николая Николаевича, которая пришлась на время гражданской войны и последующей разрухи.

«В тяжелый для отчизны 1919 год, пятнадцатилетним парнем я слезно выпросился, чтобы приняли меня добровольцем в рабоче-крестьянскую Красную армию. Руководила мною в то далекое время, конечно, не высокая гражданская сознательность и не политический подход к оценке бурных событий того тяжелого для молодой страны Советов времени. Для этого я был еще очень молод и политически не зрел.

Но и в те времена жила своя увлекающая романтика. Очень хотелось стать военным, одеть шинель, буденовку, а кстати, и избавиться от беспризорного голодного существования. Время было очень тяжелое. Разруха, безработица и голод. Кусок хлеба приходилось добывать самому. Родился я в семье учителя, окончил шесть классов. По тем временам, считался грамотным. Этим определился характер моей службы в армии. Сначала вестовым у комиссара, а потом ротным писарем 27-х Орловских пехотно-пулеметных командных курсов. Когда особо осложнилось политическое и военное положение на территории Орловской губернии, был создан штаб командующего войсками губернии. Командующим был назначен начальник командных курсов т. ШТЕЙН. Меня перевели в особый оперативный отдел штаба. Позднее служил в военном отделе Орловско-Витебской железной дороги. Многочисленные враги всеми способами стремились уничтожить молодую Советскую Россию. Но потерпели сокрушительный разгром деникинские полчища, рвавшиеся к Москве. После кровопролитных боёв был освобождён Орёл. Трупы убитых на улицах. Разгромленные дома в которых жили люди сочувствовавшие Советской власти и еврейские семьи. Тела повешенных на электрических столбах и фермах мостов. Вспоминаются так же боевые дни подавления белобандитских восстаний на Орловщие и Тамбовщине.

Моим первым воспитателем был замечательный, большой души человек, старый большевик комиссар Курсов Черняк. Для меня он всегда был только – товарищ комиссар, другого обращения не полагалось. Известно мне, что до революции он работал портным. От него получил я путёвку во вторую часть своей жизни. Он заставил меня учиться на подготовительных курсах, а затем на вечернем отделении только что созданного в Орле, индустриального техникума. А как сначала, откровенно говоря, не хотелось и как нелегко было учиться. Никаких стипендий тогда никому не давали. Зимой занимались в холодных и темных классах бывшей гимназии. В скудной одеженке, в шапках. Электростанция не работала. Об освещении аудитории заботились сами. Напротив в Покровском соборе, перед началом занятий, покупали свечи. Церковный староста, продававший их и не подозревал, что вместо «ликов святых» у икон, они будут гореть на наших партах. Для экономии, на время учебных перерывов свечи, кроме одной, тушились. Я, из числа очень немногих, был самым обеспеченным. Под подпоясанной солдатским ремнем защитной хлопчатобумажной гимнастеркой и брюками имел нательное, из грубой желтой бязи, белье без пуговиц, на завязках. Была шинель и солдатская папаха, а позднее, краса и гордость – буденовка с красной звездой. Сапог долгое время не было. Носил из желтой сыромятиной кожи огромные ботинки с обмотками. Это, особенно летом, причиняло огорчения. Ботинки приходилось набивать газетной бумагой и только потом всовывать в них ноги, обернутые несколькими портянками. При ходьбе обмотки частенько разворачивались и сползали с тощих мальчишеских ног. Терялся весь бравый военный вид. Тем не менее мне все завидовали. Главное преимущество заключалось в том, что я был одет, сыт, и даже мог делиться своим красноармейским достатком с голодными товарищами. Ребята курили мою пайковую махорку. Некоторые ускользая от пристального наблюдения претендентов, старались свернуть из обрывка газеты «козью ножку» – потолще и подлинней, прозапас, чтобы хватило на следующий перекур.

Иногда, когда всеми неправдами, удавалось добыть и принести в общежитие голодным друзьям, в карманах шинели, несколько картофелин, они мылись резались на ломтики и пеклись на крышке железной печки… Несоленая толченка из невесть как добытых, вареных картофельных очисток, суп сваренный летом из крапивы и лебеды, а если с ржавой селедкой, то роскошный суп, изредка пшенный жидкий кулеш, частенько бывали пищей моих друзей. Конопляное масло было, довольно редкой, но самой изысканной приправой. Не брезговали голубями и галками. Но, попадались они редко, видимо охотников на них было немало. Соль являлась своеобразной валютой. На нее выменивались любые продукты.

Ребята постоянно искали случайный заработок. Ходили, главным образом, на железную дорогу. Рыли землю, грузили и разгружали вагоны, убирали мусор, мыли полы, развозили по домам в бочках воду из колонок и колодцев. Зимой с нетерпением поджидали снежных заносов. Они давали возможность хорошо подзаработать. В стране безработица, на биржах труда стояли очереди. Однако, дружеская товарищеская сайка, взаимоподдержка и выручка никогда не покидала нас. Были свои интересы, имелись таланты. Выступали в «живой газете», кружках «синей блузы». Существовала такая форма работы агитбригад. О радио тогда только мечтали. Выявляли и яростно бичевали носителей буржуазных нравов, религиозных предрассудков и мещанства. Трудились на субботниках. В студенческой среде оставались еще сынки городской буржуазии и деревенского кулачества. После проведенной в техникуме чистки, с этим было покончено. Все стало подчиняться тому, чтобы энергия трудовой молодежи с максимальной эффективностью созидала новое, прогрессивное, коммунистическое. Вспоминается время ужасного голода на Поволжье. Для борьбы с голодом и оказания помощи голодающим было принято решение об изъятии церковных ценностей. Это поддерживали патриоты родины, даже верующие люди. Однако, реакционная часть церковников оказывала сопротивление этому благородному делу. Помнится, как во время изъятия ценностей из покровского собора, мы студенты, вместе с отрядом ЧОН (часть особого назначения) несли охрану при работе комиссии по изъятию ценностей».

Публикацию подготовил
мл. научный сотрудник И.А. Черкасов